• Источник:«7 дней»»
• Автор: Герман Москаленко

«Вырос я в бедной многодетной рабочей семье. Нас было семеро детей, и никто особо не баловал. Как и все мальчишки, я увлекался спортом, бегал, играл в футбол. В 1941 году окончил 7 классов, и отец мне сказал: «Нужно помогать семье, так что получай профессию!». И я поступил в ФЗУ при военном заводе имени Ворошилова.

Война для меня началась внезапно. 22 июня мы с друзьями пошли в кино. Вышли из кинотеатра, видим, что-то у репродукторов много людей собралось. Подошли поближе, спросили: «Что случилось?». Нам кто-то ответил: «Война началась!». Естественно, мы были в таком возрасте, что не могли сразу понять всю глубину случившейся трагедии. Побежали домой. Старшему брату уже принесли повестку из военкомата. Он заочно учился в институте и работал техником в вагонном депо. Он сразу собрался и ушел, мать даже не успела ему пирожков завернуть. Мы потом с другом пробрались в казармы и передали брату эти пирожки.

Учеба в ФЗУ продолжалась, но в один из дней меня вызвали и спросили, с кем я поеду в эвакуацию. Несовершеннолетним учащимся разрешали эвакуироваться с родителями, и я ответил, что поеду с ними, а не с училищем. До отъезда мы еще рыли окопы и землянки, потом занимались светомаскировкой зданий. Днепропетровск — город промышленный, много оборонных предприятий, и с первых дней войны его начали бомбить.

Подогнали эшелон для военного завода, погрузили оборудование на платформы, людей разместили в теплушках, и поезд двинулся на восток. По ходу нас несколько раз бомбили. И так случилось, что на станции Дебальцево — это в районе Донбасса — я отстал от поезда. Эшелон загнали в тупик, в полутора километрах от станции, чтобы пропустить составы, которые двигались к фронту, и отец мне говорит: «Мыло забыли. Беги на станцию, купи!». Я купил и вернулся к поезду. И тут одна старушка попросила о том же. Дала мне 3 рубля 15 копеек, и пока я дошел до станции, эшелон уехал. Я бросился вдогонку, бежал долго, но, естественно, не догнал. Вернулся на вокзал. Мне сказали, что следующая станция Луганск, но поезд будет через 4 часа. Когда приехал в Луганск, уже стемнело. Стал искать эшелон и не нашел — их много было, и все похожие. Искал до утра, а потом сел на рельсы и заплакал.

Делать нечего, пошел к военному коменданту, а таких, как я, «беспризорников» собралось много. Нас покормили и на второй день повезли на уборку урожая. Под Луганском жили украинские немцы, их отправили на восток, а хозяйства остались, вот мы там некоторое время работали. А с приближением фронта нас повезли на Сталинград.

В Сталинграде меня направили сначала на завод «Красный Октябрь», а потом — на тракторный. Продолжил учебу в ФЗУ №3 при заводе и одновременно работал учеником фрезеровщика в цехе № 10, где делали боеприпасы. Питались на заводе и спали прямо в цехе.

Летом 1942 года Сталинградский обком комсомола обратился с призывом к молодежи: «Все на защиту города!». Мы пошли на сборный пункт в Камышин, откуда нас направили в 90-й запасной полк 64-й армии. И уже 22 сентября 1942 года я принял присягу, так стал комсомольцем-добровольцем.

Благодаря моему другу меня взяли в разведроту, и спасибо судьбе, что попал в разведку. Никогда не забуду командиров, которые учили нас воевать. Эта наука помогла мне выжить. Первое время в группу захвата новобранцев не брали. Мы были в группе прикрытия, группе, отвлекающей огонь на себя, или на наблюдательном посту. Только в ноябре участвовал в вылазке за линию фронта. Мы «взяли языка», и я получил свою первую награду — медаль «За боевые заслуги». «Язык» дал ценную информацию. Хотя «языка» мы тогда брали дважды. Первый раз притащили пленного, а он оказался санитаром и ничего не знал. Послали еще раз, сказав, что нужен танкист, и лучше офицер. И тут я впервые шел в составе группы захвата и должен был бесшумно снять часового. Он оказался довольно крупным, я бросился на него, он развернулся, и я полетел в сугроб. Ребята подскочили, свалили его. Потом друзья еще долго надо мною подшучивали.

2 февраля бои под Сталинградом закончились. Мы некоторое время в районе Бикетовки охраняли плененного фельдмаршала Паулюса, которого немцы пытались выкрасть. Затем началась переброска войск на Курскую дугу.

Наша дивизия располагалась между Белгородом и Волчанском. Поступил приказ создать из опытных разведчиков армейскую разведгруппу, в которую от каждой роты отобрали по 2 человека. Группа размещалась на базе 201-й разведроты 213-й стрелковой дивизии. Немцы готовили наступление, и командование требовало информацию о противнике. Мы почти каждую ночь ходили в разведку через Северный Донец. Помню, нам поставили задачу выяснить, наводит ли немец мосты через реку. Мы всю ночь проползали по берегам, но ничего не нашли. Вернулись, получили взбучку и ночью опять пошли в разведку. Оказалось, что немец уложил настилы так, что они находились на 10—15 см ниже уровня воды, и их трудно было обнаружить. По ним должны были пройти «тигры» и «пантеры», которые только-только у немцев появились.

Бои на этом участке фронта шли тяжелые. Но мы выстояли, а затем перешли в наступление. Освободили Харьков и вышли к Днепру. Я уже был старшим сержантом, опытным разведчиком, а солдатская молва разнесла новость: те, кто первыми форсирует Днепр, будут представлены к званию Героя Советского Союза. Дивизия располагалась в районе Кременчуга на Полтавщине, напротив деревни Днепрокаменка. И вот разведчики сидят и едят консервы, а на «виллисе» подъезжает генерал-лейтенант. Наш командир роты встал и доложил: «Товарищ генерал, разведрота вышла к Днепру!». А генерал говорит: «Хорошо, что вышла, а теперь берите подручные средства и — на тот берег!». И мы что нашли, но том в ночь с 26 на 27 сентября 1943 года и переправились на другой берег. Не знаю, что подумали немцы, но, видимо, решили, что нас много, и отошли. Мы окопались, а на следующий день немцы опомнились и начали бомбить наши позиции. Мы удержались, а когда вся дивизия переправилась, плацдарм расширили вглубь километров на десять. Прошло некоторое время, и в начале октября в нашу землянку зашел подполковник. Расспросил, как дела, как настроение. Потом из портфеля достал бумаги, переписал нас всех и говорит: «Вы молодцы, первыми форсировали Днепр, постараемся вас не забыть!»

10 октября меня тяжело ранило, и уже в госпитале я спрашивал вновь прибывших раненых из нашей дивизии, что слышно о наградах, но никто ничего не знал. Позже мне рассказали, что этот подполковник из штаба нашей 7-й гвардейской армии в тот же день, когда был у нас, переправлялся через Днепр на баркасе, попал под бомбежку и погиб. Так мы за Днепр ничего не получили. Хотя даже тем, кто во втором эшелоне форсировал реку, давали ордена и медали. Конечно, воюешь не за награды и на фронте об этом не думаешь. Главное, жив остался, но вот такая история получилась у меня с форсированием Днепра.

После госпиталя попал в войска НКВД по охране тыла действующей армии. Наша дивизия наступала во втором эшелоне. Прошли Румынию, Венгрию, дошли до Чехословакии. Запомнились упорные бои в Венгрии за Будапешт и на озере Балатон. Обстановка складывалась тяжелая, и в Будапеште нашу часть бросили в бой, где меня контузило.

День победы встретил под Братиславой. 8 мая чешское радио передало сообщение: «Руда армада опрокинула Одру, добыла Берлин!». Мы это услышали. Но никто не сказал, что война окончилась. А к вечеру недалеко от нас в 5—6 км началась сильнейшая стрельба. Командир роты вызвал меня и говорит: «Бери два отделения, пулеметы и оседлайте развилку дорог на Братиславу, наверное, немцы прорвались!». И мы всю ночь пролежали в засаде, а потом выяснилось, что в Трнаве артиллеристы, у которых имелись мощные радиостанции, узнали о победе и начали стрелять в воздух из всех стволов.

Конечно, радовались, что война окончилась, был праздничный обед. Хотя и без неприятностей не обошлось. Кто-то на путях обнаружил цистерну со спиртом и умудрился набрать два котелка, а спирт оказался метанолом. Несколько человек отравились и попали в госпиталь.

Прошли годы, многое стерлось из памяти, но те дни, когда находился в окопах, на передовой, запомнились навсегда до мельчайших деталей — как тебя бомбили, как ты стрелял… А самый памятный день на фронте для меня — 10 января 1943 года. Когда Красная Армия прорвала оборону и перешла под Сталинградом в контрнаступление, нашей разведроте было приказано выдвинуться к аэродрому Гумрак и блокировать его. Мы по глубокому снегу часов в девять вечера, в темноте, выдвинулись на летное поле, а немцы в этот момент открыли по нам кинжальный огонь. Стреляли из автоматов, пулеметов и минометов, а мы лежали, уткнувшись в снег. Командир роты приказал окапываться. Но как это сделать? Под снегом лед, а у нас только автоматы ППШ и ножи. Рота оказалась в огненном мешке, откуда и силы взялись. Бруствер кое-как перед собой вырыл, прижался к земле, а мороз стоял за 30 градусов. К утру, когда мы уже и двигаться не могли, поступил приказ отступать в балку. И мы, не сделав ни одного выстрела, стали отползать. Посчитали своих, и оказалось, что 23 человека из 60 или 70 остались на этом летном поле навечно. Думаю, что часть из них просто замерзла. Я отморозил ноги и уши, а в шапке нашел отверстие от пули. Может, в этой атаке и подвига нет, но эту ночь я помню буквально по минутам.

P.S. C Григорием Исаковичем Обелевским мы беседовали в музее истории улиц города Гродно средней школы № 26. Он открылся 23 декабря 1988 года и весьма оригинален. Девять веков города показаны через призму истории улиц, переулков, площадей, которых в городе над Неманом более 350. Как в каждом городе, в Гродно есть улицы, в названиях которых нашли отражение исторические события (ул. Грюнвальдская, ул. 11 июля), улицы, названные именами известных уроженцев Гродненщины (ул. Антонова, ул. Карского), героев Великой Отечественной войны (ул. Карбышева, ул. Розанова), общественных деятелей, полководцев (ул. Брикеля, ул. Болдина) и многие другие. Каждой группе улиц в музее посвящены стенд и витрина. Собран интересный материал по теме «Гродно — город поэтов и писателей». На верхнем поясе музея — более 30 фотоснимков с видами Гродно конца XIX — начала XX столетия. Есть в музее стенд «Почетные граждане города Гродно», на котором представлены материалы, рассказывающие о 24-х почетных гражданах Гродно, в том числе и о Г.И. Обелевском. За большую работу по патриотическому воспитанию молодежи музей награжден медалью Жукова.

Биография

Родился 1 сентября 1925 года в городе Днепропетровске.

В сентябре 1942 года добровольцем ушел на фронт.

Воевал в 38-й разведроте 36-й гвардейской стрелковой дивизии 64-й армии.

Участвовал в Сталинградской битве, освобождал Белгород, Харьков, форсировал Днепр. Прошёл Сталинградский, Воронежский, 2-й Украинский фронт.

Освобождал Румынию, Венгрию, Чехословакию.

Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями — «За боевые заслуги» (трижды), «За взятие Будапешта», «За отличие в охране Государственной границы СССР», юбилейными медалями.

Войну окончил в Братиславе в звании старшего сержанта.

В апреле 1946 года Обелевский поступил в Харьковское военно-политическое училище войск МВД, по окончании которого началась его более чем тридцатилетняя служба на границе — из них 22 года в горных районах Памира и Закавказья.

Закончил с отличием высшую школу КГБ в Москве.

В апреле 1969 года Григорий Исакович сменил место службы: прибыл в Гродно на должность заместителя начальника Гродненского пограничного отряда.

Полковник в отставке. Почетный пограничник Республики Беларусь. Почетный гражданин города Гродно.