Почти два года в немецкой оккупации и два года в немецком рабстве.

В этом номере «ГП» история узницы Женечки Ермаковой (Мандрик), которая в войну лишилась крова, с родителями была вывезена в Германию, а потом выучилась и более сорока пяти лет спасала детские жизни на Щучинщине.

Украденное детство

Война ворвалась в деревню Задубровье Витебской области в июле 1941-го и мирная жизнь сельчан пошла под откос. Оккупанты чувствовали себя хозяевами жизни, бесчинствовали и, угрожая расправой, устанавливали новые порядки. Семья Ермаковых попала под их пристальное внимание по простой причине: жила в хорошем месте, в удобном доме у дороги на Витебск. И немцы попросту… выселили законных хозяев с маленькими дочурками из собственного дома.

– Мы всегда жили хорошо, папа был очень востребован и уважаем, он работал кузнецом и сварщиком, – вспоминает Евгения Васильевна Мандрик (Ермакова). – Его даже в армию не призвали, потому что нужен был в тылу. И вдруг нас выгоняют из собственного дома… Пришлось перебраться в хлев, где держали скотину. Я была маленькой, но помню, как ревели самолеты и как при налетах авиации мы прятались в вырытый земляной погреб. Помню, что днем в деревне обычно было тихо, только в сторону Витебска по шоссе двигались немецкие машины, а по ночам из-за Двины раздавались выстрелы: партизаны проводили диверсии. После этого немцы лютовали, искали тех, кто поддерживал связь с народными мстителями.

Почти два года семья Ермаковых, как и другие односельчане, жила в лишениях и страхе. Все чаще доходили слухи, что где-то неподалеку сожгли деревню и расправились с жителями (на Витебщине за период оккупации фашисты сожгли более трех тысяч деревень, многие – дважды – прим. автора) либо принудительно угнали на работы в Германию. Не миновала эта горькая участь и их. Однажды летним днем 1943-го немцы приказали сельчанам собраться, отобрали самых крепких и повезли в сторону Лиозно. Детская память пятилетней Женечки не сохранила подробностей этого долгого пути, всплывают лишь обрывки.

– Сначала вместе с родителями, сестрой, бабушкой, тетей и ее сыном мы ехали на повозке, потом остановились в каком-то пересыльном лагере (возможно, в Прибалтике), – рассказывает Евгения Васильевна. – Там нас осмотрели, обработали, потом всех посадили на поезд и отправили в неизвестном направлении на запад. Взрослые тревожились, потому что поползли слухи, что нас везут в концлагерь.

На чужбине

Немцам в тылу нужна была рабочая сила. И потому они принудительно свозили себе рабов со всех оккупированных территорий, в том числе Советского Союза: молодых, здоровых, трудоспособных, которые должны были поднимать экономику воюющей Германии.

– Мы попали в лагерь принудительного труда в город Гера в центральной части Германии в федеральной земле Тюрингия, – рассказывает Евгения Васильевна. – Взрослых содержали в холодных бараках и водили работать на ткацкую фабрику. А нас, детей, разлучили с родителями и поселили отдельно. Это было что-то вроде детского сада, где нас кое-как кормили (в основном брюквой) и учили немецкому языку и песням. Мы очень скучали без родителей, благо в выходные они нас навещали и даже выводили за пределы лагеря. Мама, сама всегда полуголодная, приносила нам с сестрой угощения и рассказывала, что в одном цеху с ними работают немки, которые втихаря кладут ей на станок бутерброд или пирожок для «киндер». Она очень переживала, чтобы мы с сестрой не заболели. В этом случае шансов на выживание не было бы. Рядом дымили трубы Бухенвальда, и всех немощных отправляли туда. 
Два года изнурительного подневольного труда в Германии показались вечностью. В апреле 1945-го настал день, когда американская авиация (союзники СССР в борьбе против фашизма – прим. автора) начала бомбить город. Бомбы разрушили часть старинного города, одна попала в угол лагерного здания. Благо узники успели спрятаться в бомбоубежище и почти никто не пострадал. Войдя в город Гера, американские солдаты освободили узников всех лагерей, расположенных здесь и неподалеку.

– Хорошо помню тот момент, когда нам сказали, что мы свободны, – вспоминает Евгения Васильевна. – Солдаты угощали нас конфетами, мы улыбались, а взрослые плакали от счастья. К сожалению, радость Победы и освобождения из рабства для нашей семьи была омрачена смертью бабушки Анастасии: она заболела и умерла. Ее похоронили, отца забрали в Советскую Армию, а мы с мамой, ее двоюродной сестрой и ее сыном ждали, когда нас вывезут на родину. Очень хотелось домой. Выбирались оттуда долго. Желающих уехать было очень много, транспорта не хватало. Дни и ночи напролет сидели в сквере у вокзала и ждали, ждали…

Спустя сорок восемь лет, в 1993-м Евгения Васильевна побывала в Германии, в городе Гера, на кладбище, где хоронили погибших от голода, непосильного труда и болезней работников из Советского Союза, а также военнопленных. На надгробной плите прочла родную фамилию: «Ермакова Анастасия, СССР. 1873-1945». Жуткие детские воспоминания пролились горючими слезами…

Вместо дома – пепелище

Поезд довез Ермаковых до Витебска, затем на барже по Двине они добрались в городской поселок Сураж недалеко от родной деревни. Поселок был практически уничтожен, от него остались лишь печные трубы, несколько домов да землянки. Та же картина была в родном Задубровье. Возвращаться было некуда. Выжившие односельчане ютились в землянках и в соседних селах.

– Временный кров мы нашли на чердаке в доме у свояка и ютились там все лето и осень, – вспоминает Евгения Васильевна. – Сестричка Мария тяжело болела туберкулезом – заразилась в лагере, ее еле спасли. Как оказалось, я тоже переболела туберкулезом, но скрыто, потому что позже у меня в легких обнаружили очаги перенесенного заболевания. Есть было нечего. А поздней осенью 1945-го вернулся отец и забрал нас в Задубровье. Поскольку он был очень востребован, нашей семье выделили небольшую комнатку в новом отстроенном клубе. Вскоре папа своими золотыми руками стал зарабатывать и приносить домой продукты. А я пошла в школу в первый класс.

Жизнь продолжалась. Люди возвращались с фронта, трудового рабства и эвакуации к своим корням, к мирной жизни и активно строились. Евгения Васильевна помнит, с какой жаждой учились сельские ребятишки. В хате, приспособленной под школу, за партами сидели дети разных возрастов. Ее отец тоже начал строить дом. После войны в семье родилась еще одна девочка – Люда.

Окончив семилетку, Женя продолжила учебу в средней школе городского поселка Яновичи, что в семи километрах от дома. Особенно легко ей давались точные науки. На правах старшей дочери много помогала отцу. Могла и косить, и работать в поле, и корову доить. С удовольствием училась у папы прививать деревья, разводить пчел. Он был замечательным хозяином и всегда думал на перспективу.

– В 1955-м я с серебряной медалью окончила среднюю школу и по совету родителей поступила в Витебский медицинский институт, – рассказывает моя героиня. – Как они говорили, хороший доктор всегда нужен людям.

Испытать себя и встретить судьбу

Будущая профессия Евгении нравилась. Она с интересом изучала сложные науки, зачастую брала старанием, стремилась глубоко вникать в предметы. И вскоре убедилась в том, что сделала правильный выбор.

– После второго курса мы поехали в стройотряд на целину, – вспоминает Евгения Васильевна. – Испытать себя и принести пользу Родине захотели многие. Мы были настоящими патриотами. 

После возвращения с целины судьба уготовила Жене судьбоносную встречу: на студенческом танцевальном вечере ее пригласил на танец импозантный старшекурсник. Так началась красивая долгая история любви. Пётр Мандрик – такое же дитя войны из сожженной деревни Острово Слонимского района, перенесший ужасы военной оккупации, не по годам взрослый и ответственный, стал главным человеком ее жизни.

Они расписались на Зельвенщине, куда был распределен Пётр. В марте 1961-го перед выпускными экзаменами Евгения родила сына Сергея.

Со временем чета Мандрик перевелась в Щучинскую райбольницу. Супруг – в качестве офтальмолога, супруга – педиатра. Здесь быстро получили жилье, реализовались как профессионалы, оставив о себе добрую память нескольких поколений щучинцев, вырастили детей, дождались внуков и правнуков… В любви и счастье супруги Мандрик прожили шестьдесят четыре года – до самого ухода Петра Александровича в 2023-м.

Копна красивых седых волос, живые глаза, острый ум, изящные манеры. Сегодня Евгения Васильевна ловко справляется с планшетом и водит автомобиль, занимается скандинавской ходьбой и варит эксклюзивные варенья. Красивая женщина, которую и в восемьдесят семь язык не поворачивается назвать бабушкой-старушкой, не утратила интереса к жизни. Просто он стал немного иным.

– Сын подарил планшет, а внучка Настенька научила им пользоваться, чтобы я не отставала от прогресса и всегда была на связи, – делится она. – Мои родные разлетелись по всему миру, а мессенджеры позволяют видеть и слышать друг друга, соучаствовать в жизни, давать советы и чувствовать себя нужной.

Сын Сергей – профессиональный военный, подполковник запаса, живет в Минске. Дочь Светлана, как и мама, врач-педиатр, лечит детей в Твери Российской Федерации. У наших героев пять внуков. Все они переняли от предков целеустремленность, порядочность и жизнелюбие. Подрастают пятеро правнуков, и в каждом узнаются черточки Мандриков-старших. Это ли не бессмертие?!